в руках от болезни, не мог держать инструмент, пришлось дома сесть. На пенсию сильно не разживешься, поэтому свою комнату в общежитии он сдает, а живет круглый год на даче. Летом у нас тут хоть и далеко от магазинов, от города, но еще терпимо, а зимой да в распутицу… Когда дорогу начали строить на трассе, мы радовались, думали, до нашего поселка дотянут, а не вышло. В общем, с сентября Митяй тут отшельником живет, иногда пешком выбирается по сугробам или лужам до станции, на электричке за продуктами и обратно. Так и живет, уже пятый год одиночкой кукует. Наскучается за зиму, так наговориться со мной не может, когда я приезжаю сюда на лето. И водицы принесет с колонки, у нас тут водопровод совсем перестал работать. Митяй говорит, из-за того, что элитный поселок что-то там при строительстве напутал и нашу воду себе забрал. Дров нарубит мне, чай поставит, сварганит обед, и мы с ним сидим-вечеряем каждый день. Он мужик любознательный, многим интересуется. На фотоаппарат себе хороший накопил, так теперь каждый день ходит природу фотографирует. Даже вроде снимки в журналы какие стал пристраивать, хорошо у него выходит, душевно. Окрестности все вдоль и поперек исходил, все грибные места знает. И мне то землянички баночку, то грибочков принесет в угощенье. Это я все к чему рассказываю, что Митя-то человек хороший, непьющий, не хулиган, работящий. Поэтому, он когда не пришел ко мне в первый день, я сам до него доковылял со своей палкой. Дом заперт, не откликается. Я к участковому, вытребовал, чтобы дом мы вместе открыли. У меня ключ запасной Митя хранил на всякий случай. Проверить же надо, вдруг плохо человеку стало, все-таки инвалид он, здоровье не очень. Ничего мы не нашли… с тех пор я Митяя и не видел, вчера участковый опять приезжал, опросил меня, сказал, в розыск подали, МЧС лес прочесало вдоль и поперек, вдруг заблудился Митя. Лесник местный тоже искал с ними вместе. Но не нашли, ни живого, ни мертвого. Вот и весь рассказ, даже и не знаю, что еще добавить. Человек он простой, жизнь вел простую, ни богатств не нажил, ни врагов. Только одно остается думать, что заплутал он в лесу со своими фотографиями, все жду его, выглядываю, вдруг вернется Митька мой».

— А как вы думаете, не мог он, ну, как бы сказать. В общем, от одиночества, от болезни бывает, что люди устают и решают уйти из жизни. Вот Дмитрий, он не мог такое решение принять? — осторожно уточнил Лев.

Старик нахмурил густые белые брови:

— Только не Митя, в нем дух сильный. Борец он по натуре, любую трудность преодолеет. Ведь всю жизнь человек доказывает, что все сам может, несмотря на инвалидность. Да и дома у него столько дел недоделанных осталось. Ягоды в тазу лежали замоченные, чтобы вечером варенье сварить. Ну, сами-то подумайте, станет человек ягоды замачивать на варку, если решил на себя руки наложить?

— А можете проводить до его дома? — попросил опер. — Осмотрю его вещи, вдруг найду зацепку, куда он мог направиться.

Старик засобирался, подхватил палку, снял с гвоздика скромную связку с двумя ключами. Пока они шли по пустынной улице, Лев удивился:

— У вас место хорошее, вроде и от дороги недалеко. Почему так людей мало?

Дедок грозно ткнул клюкой куда-то в сторону:

— Говорю же, эти дачи давали инвалидам от предприятия нашего. А сюда дорога — яма на яме, автобус не ходит, воды теперь нет, только с колонки таскать. Ну какой инвалид прожить тут сможет?! А государству на нас наплевать, электричество гроза оборвала, так месяц сидели при свечах. И зимой тут тоже нет ни воды, ни света, Митька живет, как пещерный человек. Он уже и жалобы писал в администрацию, президента собирался просить повлиять на ситуацию. Стройка там через два километра как началась, так одни беды от этого поселка. То кабель перерубят, копают, то воду отвели, так что у нас теперь нет. А что будет, когда заселятся богачи эти? Совсем со свету нас сживут! Если инвалиды да пенсионеры, то что теперь, можно нас в расход и за людей не считать. — Старик задыхался от ходьбы, уже еле переставляя ноги. — Им дорогу отгрохали, а мне «Скорую» вызывали в июне, так проехать не смогла машина по колдобинам. Митька волоком тащил меня на простыне пять километров! Куда такое годится! На него одна надежда, что достучится до верхов, найдет управу на строителей этих. Голова у Митяя светлая, он и в интернете разбирается, и написать может складно. Ну вот, пришли.

Старик совсем обессилел от прогулки, он опустился тяжело на завалинку и сунул ключ в руки Гурову:

— Иди, смотри, чего надо. Беспорядка не наведи, Митя не любит такого. Вернется, меня отругает еще, что чужим в дом разрешил ходить.

Лев заверил старика:

— Не переживайте, я все положу обратно на свои места.

Щелкнул простенький замок, со скрипом отворилась дощатая дверь, и опер шагнул внутрь дома Дмитрия Плесова. В скромном жилище в одну комнатушку поражала чистота. Как и говорил старик, все вокруг свидетельствовало о педантичности хозяина. Книги были составлены корешок к корешку, дощатые полы отмыты до блеска, окна тоже сияли чистотой. Кровать стояла заправленная, без единой морщинки на клетчатом, больничного вида, одеяле. Лев открыл шкаф: здесь Плесов хранил все свои нехитрые пожитки, внизу — начищенная кухонная утварь, две полки — аккуратная стопка из одежды и постельного белья. На подоконнике выстроились бумажные папки с аккуратными надписями. Лев открыл первую в ряду и внимательно вчитался в текст — письма в разные инстанции о бедственном состоянии коммуникаций в дачном поселке. В остальных были рассортированы фотографии природы; птицы отдельно, папка с насекомыми, папка со снимками цветов. Он уже хотел закрыть все, как хмуро принялся отсчитывать, разговаривая сам с собой: «Один, два, четыре, пять, шесть. А где папка номер три?»

Скрупулезный Плесов пронумеровал каждую папку, внутри хранилищ тоже вел опись количества снимков или писем. И на подоконнике не хватало папки с номером три. Лев подхватил письма и начал листать, сверяя номера, просматривая содержимое. Как вдруг его отвлек крик снаружи и сильный грохот. Он бросился на улицу, решив, что старику стало плохо. Но как только открыл дверь, над головой что-то завыло и обдало страшным жаром. Все перед глазами затянуло черной пеленой, от которой свело судорогой горло. Инстинктивно захотелось сделать большой вдох, но он остановил порыв усилием воли. Прикрыл глаза и бросился прямо, в голове звенела только одна мысль: «Пожар! Старик, его надо вытащить!» Еще один удар